Валерий Левоневский: «В тюрьмах со сталинских времен ничего не изменилось»
После двух лет заключения вышел на свободу политзаключенный Валерий Левоневский. Первое, что сделал Валерий Левоневский – посетил могилу отца, который умер в то время, когда сын находился в тюрьме. Политзаключенного не отпустили даже на похороны отца. «Система, которая создана в тюрьме, абсолютно антигуманна. То, что творится в белорусских тюрьмах – это наследие сталинского режима. С тех пор ничего не изменилась. Тюрьма – это государство в государстве, где прекращают действовать законы», -- заявил бывший политзаключенный, лидер предпринимателей Валерий Левоневский в интервью пресс-центру Хартии’97.
-- Валерий Станиславович, все два года в тюрьме вы мужественно боролись не только за свои права, но и за права других заключенных. Как сложились отношения с администрацией колонии?
-- Беспредел в колонии исходит от администрации колонии. Не соблюдается закон, уголовно-исправительный кодекс, отсутствует реальный общественный контроль и контроль государства. Нарушения прав осужденных происходит ежедневно. Заключенные жалоб не подают, потому что за это их избивают. Меня за жалобы многократно отправляли в штрафной изолятор (ШИЗО), избивали, но так, чтобы следов не было видно. Запрещали видеться с семьей, получать передачи, покупать продукты в тюремном магазине. Я был самым злостным нарушителем Республики Беларусь. Те, кто убивал, грабил, имели в тюрьме гораздо больше прав…
Все мои жалобы на нарушения закона рассматривались формально. Прокуратура закрывала глаза. Но все жалобы я обязательно продублирую, и буду продолжать добиваться, уже на свободе, прекращения этого беззакония.
Еще меня поражала правовая безграмотность администрации. Приходилось им объяснять элементарные вещи. Это и была основная причина конфликтов.
-- Известно, что вас не пустили даже на похороны отца...
-- Да, сегодня, после освобождения, я первым делом поехал на могилу отца… Это кощунство – не пустить на похороны такого близкого мне человека. Тем более, что представители администрации меня вначале обнадежили, сказали, что пустят, но в самый последний момент не пустили.. Видимо, хотели меня довести до нервного срыва. Они пытались делать это два года. Устраивали провокации, драки провоцировали, оскорбления, подбрасывали что-то постоянно…
-- И это, несмотря на то, что благодаря вашим усилиям, в колонии появилась библиотека?
-- Не только библиотека, спортгородок вот-вот заработает. Мне сообщили, что Комитетом госбезопасности была поставлена задача провоцировать меня на правонарушения. Дело в том, «кузница кадров» в колонии – сама милиция. Система, которая создана в тюрьме – абсолютно антигуманна. То, что творится в белорусских тюрьмах – это наследие сталинского режима. С тех пор ничего не изменилась. Тюрьма – это государство в государстве, где прекращают действовать законы. Об этом я писал, за это сидел в ШИЗО.
-- Как у вас сложились отношения с сокамерниками, за чьи права, в том числе, вы боролись?
-- Если и возникали конфликтные ситуации, то из-за администрации. Они заставляли заключенных конфликтовать со мной. Осужденные мне сами об этом рассказывали. Но конфликтовать со мной никто не хотел. Многие обращались за правовой помощью, я составлял для них жалобы, различные ходатайства. Ведь правовая помощь в тюрьме полностью отсутствует, хотя это предусмотрено законом. Юристов нет. Люди в правовом вакууме, с ними творят все что угодно. Они абсолютно беспомощны.
-- В тюрьме исчезли ваши записи о местных нравах. С чем вы это связываете?
-- Не один раз исчезли. Там содержались конкретные сведения о тех преступлениях, которые совершены представителями администрации. Копии жалоб, которые не были пропущены администрацией колонии.
-- Будете восстанавливать дневники по памяти?
-- Конечно, уже начал. Не только дневники, продолжу все свои дела, -- судебные иски, в рассмотрении которых мне было отказано. По своему уголовному делу буду вести дальнейший спор. Поступила информация, что судья, который меня судил, сам находится под следствием – за взятку…
-- Из-за длительных голодовок протеста у вас возникли проблемы со здоровьем. Как вы себя сейчас чувствуете?
-- Сердце побаливает. Меня постоянно подвергали прессингу, держали в напряжении. Не исключаю, что могли что-то добавлять в еду, чтобы вызвать сердечный приступ. Анализируя ситуацию с Мариничем, можно допустить все что угодно. А то, что в тюрьме приборы «не смогли обнаружить мое сердце», и потому его мне не лечили – тому подтверждение.
-- А вообще, насколько легко в современной белорусской тюрьме потерять здоровье?
-- Очень легко. Воздуха в камерах не хватает. Реальный медицинский осмотр отсутствует полностью. Помощь со стороны гражданских лечебных заведений за собственные средства – только на бумаге. Фактический медицинский контроль отсутствует. Я потерял много зубов, возможно, из-за питания. Лечить не хотели, только предлагали удалять. Кормили в основном кашами. Не то что витаминов, положенного не выдавали, и контроль за этим отсутствовал. Пищу готовили не повара, а сами зэки. Причем в антисанитарных условиях. Продукты самого низкого качества. Многое разворовывается.
-- Работой вы были обеспечены в тюрьме?
--Был обеспечен, но неквалифицированной. Работал уборщиком два часа в день, хотя писал заявления, просил работу на производстве. Бесполезно. Платили мне 7 тысяч рублей в месяц (3 доллара США).
-- О чем подумали в первую минуту на свободе?
-- Я не верил, что на свободе. Только сейчас начинаю приходить в себя….
-- С чего начнете свободную жизнь?
-- С лечения. А потом займусь работой, надо встать на ноги, ведь имущество у меня конфисковали. Надо адаптироваться. Книгу продолжу писать, сценарий. Ильф и Петров «отдыхают». В зоне столько «приколов» каждый день происходило…
-- Из политики уходить не собираетесь?
-- Ни за что! Это навсегда.
Справка Хартии-97:
7 сентября 2004 года Ленинский районный суд Гродно приговорил Валерия Левоневского к двум годам лишения свободы, с отбыванием наказания в колонии общего режима, за «нанесение публичного оскорбления президенту Беларуси». Суд признал оскорбляющей честь и достоинство Александра Лукашенко фразу «Приди и скажи, что ты против, чтобы за твой счет кто-то ездил в Австрию отдыхать, кататься на лыжах, жить в свое удовольствие», напечатанную в листовке, которая распространялась накануне акции протеста предпринимателей.
